США
Автор:
Робин Ниблетт
Источник:
www.globalaffairs.ru
Либеральный мировой порядок всегда зависел от идеи прогресса. С 1945 г. западные политики верили, что открытые рынки, демократия и права человека постепенно утвердятся на всем земном шаре. Сегодня подобные надежды кажутся наивными.
В Азии подъем Китая может стать вызовом для военной и экономической гегемонии США, поскольку Пекин стремится вовлечь в свою орбиту американских союзников, таких как Филиппины и Таиланд. Соединенные Штаты и их европейские партнеры не смогли направить ближневосточный регион к более либеральному и мирному будущему после арабской весны и оказались не способны остановить конфликт и гражданскую войну в Сирии. Геополитическое влияние России, пытающейся «потушить пожар либеральных реформ» на своей периферии, достигло высот, невиданных со времен холодной войны.
Однако более серьезные угрозы существующему порядку вызрели изнутри. Более 50 лет Европейский союз, казалось, был авангардом нового либерализма, при котором страны объединяют суверенитет ради более тесного сотрудничества. Но сегодня, когда кризисы следуют один за другим, Евросоюз перестал расширяться. После того как в июне прошлого года жители Великобритании проголосовали за выход из европейского содружества, ЕС, возможно, уменьшится впервые за свою историю.
Приверженность Соединенных Штатов идее мирового лидерства, благодаря которому порядок в мире до сих пор поддерживался в хорошие и плохие времена, кажется слабее, чем когда-либо со времен Второй мировой. Дональд Трамп вел избирательную кампанию под недвусмысленным лозунгом «Америка прежде всего». Он пообещал пересмотреть торговые соглашения США, хвалил президента России Владимира Путина и выразил сомнения в целесообразности выполнения Соединенными Штатами своих обязательств в рамках НАТО. Объявленная президентом Обамой политика «разворота в Азию» пока буксует. Пекин не терял времени даром и составил собственный план объединения Евразии, где ведущая роль отводится Китаю, а Соединенные Штаты будут вытеснены из этого региона.
По мере того как в прошедшие полвека рушились разные политические системы, либеральный мировой порядок укреплялся, пока не столкнулся с собственными вызовами. Но коль скоро экономики его ведущих представителей остаются хрупкими, а политические институты не отличаются единообразием, отстаиваемый ими порядок вряд ли вернет себе политическую энергию и динамику, благодаря которым демократии распространились по всему миру. Скорее он переродится в менее честолюбивый проект: либеральный мировой экономический порядок, охватывающий страны с разными политическими системами. В краткосрочной перспективе это позволит демократиям и их нелиберальным партнерам найти способы сосуществования. В долгосрочной – либеральная демократия, скорее всего, восстановит доминирующее положение в мире, если сумеет адаптироваться.
Либерализм на вершине После окончания Второй мировой войны западные политики, особенно в Соединенных Штатах и Соединенном Королевстве, вознамерились создать систему международных отношений, гарантирующую, что катастрофические просчеты международного сотрудничества в период между двумя мировыми войнами больше не повторятся. Архитекторы новой системы стремились придать импульс не только экономическому развитию и личностной самореализации, но и укрепить мир во всем мире. Они исходили из того, что наиболее высокий шанс на такое устройство дают свободные рынки, обеспечение прав человека, власть закона и избираемые правительства, деятельность которых ограничивается независимой судебной властью, свободной прессой и энергичным гражданским обществом.
Стержнем такого миропорядка стали Бреттон-Вудские институты – Международный валютный фонд, Всемирный банк и Генеральное соглашение по тарифам и торговле (ГАТТ), которое с 1995 г. именуется Всемирной торговой организацией. Все учреждения опирались на постулат о том, что открытые и прозрачные рынки с минимальным вмешательством правительств – так называемый Вашингтонский консенсус – будут фундаментом экономического роста. Руководствуясь этими принципами, США оказали экономическую, военную и дипломатическую помощь Германии и другим государствам Западной Европы, а также Японии, благодаря чему тем удалось быстро восстановиться после разрушительной Второй мировой войны.
Западные политики были уверены, что переход к открытым рынкам неизбежно приведет к распространению демократии, и во многих случаях так и происходило. Либеральная демократия постепенно утверждалась в Европе, Азии, Латинской Америке и Африке к югу от Сахары, особенно после окончания холодной войны. Согласно некоммерческой американской организации
Freedom House, число демократических правительств увеличилось с 44 в 1997 г. до 86 в 2015 г.; в этих странах проживает 40% населения планеты, и на их долю приходится 68% мирового ВВП.
По мере расширения порядка утверждалась и либеральная идея о том, что правительства, которые плохо обращаются со своим народом и разжигают мятежи в соседних регионах, лишают себя суверенного права на управление. В 1998 г. был создан Международный уголовный суд, посягающий на суверенитет во имя правосудия. Через год британский премьер Тони Блэр изложил свою доктрину либеральной интервенции, заявив, что в мире усугубляющейся взаимозависимости «принцип невмешательства должен быть видоизменен в некоторых важных аспектах». В 2005 г. Генеральная ассамблея ООН утвердила «обязанность защищать» – принцип, согласно которому иностранные правительства вправе осуществлять интервенцию, если то или иное государство не способно предотвратить зверства на своей территории. В крепнувшем либеральном международном порядке право суверенных правительств управлять внутренними делами своих стран – принцип, лежащий в основе международного права и ООН – все больше зависел от соблюдения западных стандартов в области прав человека. Казалось, что либеральный порядок устанавливает нормы для всего мирового сообщества.
Все разваливается Но в последнее десятилетие под влиянием финансовых кризисов, народных бунтов и усиления авторитарных держав либеральный международный порядок зашатался. По выражению политолога Лэрри Даймонда, с 2006 г. мир вошел в «рецессию демократии: распространение личных свобод и демократии остановилось, если не откатилось назад».
Величайшая опасность исходит изнутри. Ведущие либеральные державы последовательно сталкиваются с внутриполитической и экономической неопределенностью. В США и многих европейских странах средние зарплаты не растут уже более 25 лет, и это снижает доверие к элитам и привлекательность глобализации. Открытие экономик для более интенсивной торговли, инвестиций и иммиграции увеличило национальное достояние, но не вылилось в ощутимую выгоду для многочисленных сегментов общества. Слабое финансовое регулирование, предшествовавшее финансовому кризису 2008 г., и накачивание банков ликвидностью после кризиса поколебало веру людей в либеральное правительство, а Великая рецессия заставила отказаться от поддержки открытых рынков капитала, приносивших ощутимую выгоду лишь узкой прослойке мировой элиты.
Победа Трампа, решение большинства британских избирателей в пользу выхода из ЕС и подъем популистских партий на процветающем севере и более бедном юге Европы – лишь видимые симптомы глубокой неудовлетворенности глобализацией. Аналогичным образом жители Соединенных Штатов и Евросоюза перестали поддерживать расширение международной торговли, будь то через Транстихоокеанское или Трансатлантическое торгово-инвестиционное партнерство. Согласно опросу, проведенному исследовательским американским центром Pew в 2014 г., 87% респондентов развивающихся стран согласились, что свободная торговля выгодна для экономики, тогда как около половины респондентов во Франции, Италии и США заявили, что торговля уничтожает рабочие места и снижает заработную плату.
По всей Европе растет сопротивление более глубокой политической интеграции. В течение 60 лет готовность стран – членов ЕС объединить свою суверенную власть в наднациональных юридических структурах служила эталоном для других государств, стремившихся к более тесному сотрудничеству в своих регионах. Как выразился политолог Саймон Сефати в 2003 г., европейцы преобразовывали свои системы политического управления из городов-государств в национальные государства, а затем в страны-члены. Сегодня процесс буксует и практически остановился. Более того, может быть дан обратный ход.
Голосование британцев за выход из ЕС, вероятно, окажется исключением: Соединенное Королевство присоединилось к Европейскому экономическому сообществу, предшественнику Евросоюза, только в 1973 г., через 16 лет после его создания. У Великобритании долгая история евроскептицизма. Она предпочла не вводить у себя единую евровалюту и не входить в Шенгенское соглашение, открывающее границы. Возможно, другие страны не последуют примеру Великобритании и не будут выходить из ЕС. Однако мало кто из европейских лидеров готов поступиться еще большей долей национального суверенитета ради углубления интеграции. Многие европейские государства отказались по просьбе Евросоюза принять у себя определенное количество беженцев. Более богатые члены еврозоны не хотят объединения финансовых ресурсов в общую систему страхования вкладов для обеспечения долгосрочной жизнеспособности единой валюты. Сегодня многие политики требуют большего суверенного контроля над применением существующих законов ЕС и разработки новых форм интеграции.
В этом контексте надежда на то, что Евросоюз станет шаблоном для либеральной региональной интеграции в других местах, кажется все менее реалистичной. Ассоциация стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН), южноамериканский МЕРКОСУР, Африканский союз и Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива остаются механизмами для очень ограниченного политического и экономического взаимодействия. Между тем Китай и Россия используют время, пока Запад стоит на перепутье, для модернизации армий и утверждения своих региональных и геополитических интересов. Они создали структуры, включая Евразийский экономический союз и Шанхайскую организацию сотрудничества, помогающие им координировать и узаконивать параллельный политический порядок, который бросает вызов западным нормам демократического правления и отвергает любое внешнее вмешательство в дела суверенной страны во имя защиты прав человека.
Отступление Америки В течение семи последних десятилетий либеральная международная система процветала под зонтиком безопасности, созданным США. Но сегодня Соединенные Штаты озабочены собственными проблемами в большей степени, чем когда-либо со времен Второй мировой войны. После дорогостоящих кампаний в Афганистане и Ираке и хаоса в Ливии, воцарившегося в результате гуманитарной интервенции, Обама пересмотрел международную роль США, последовательно призывая союзников в Европе и на Ближнем Востоке брать больше ответственности за обеспечение собственной безопасности. Во время президентской кампании Трамп превратил этот аргумент в подобие сделки: Соединенным Штатам следует стать сверхдержавой-наемником, защищающим только те страны, которые платят, поскольку это даст возможность сосредоточиться на том, чтобы вернуть Америке величие у себя на родине. Тем самым Трамп проигнорировал важный исторический урок, усвоенный с превеликим трудом: инвестиции в безопасность союзников – лучший способ защитить безопасность США и их экономические интересы. Однако пока не совсем понятно, как Трамп будет управлять страной.
Справедливо это или нет, но союзники Соединенных Штатов, от Европы до Азии, сегодня опасаются, что сверхдержава может перестать быть преданным и заинтересованным партнером. Эти опасения возникли не в самое удачное время. Европа, стреноженная институциональными и экономическими слабостями, более уязвима для разных форм давления, оказываемого в настоящее время Россией, включая финансовую поддержку европейских популистских партий и опасные военные маневры на восточных рубежах НАТО. Хотя Россия экономически слаба, защита Путиным нового европейского порядка, основанного на культурном и национальном суверенитете, нравится все громче заявляющим о себе националистическим партиям – от Партии независимости Соединенного Королевства до «Национального фронта» Франции и венгерского гражданского союза «Фидеш», лидер которого премьер-министр Виктор Орбан открыто отстаивает построение «нелиберального государства».
Многие союзники и демократические партнеры США во всем мире также переживают не лучшие времена. Япония и Южная Корея выбиваются из сил, пытаясь справиться с такими вызовами, как стареющее население и чрезмерная зависимость от экспорта. К тому же исторический антагонизм между этими странами не дает им возможности выступить единым фронтом для продвижения либеральной демократии в своем регионе. Крупные демократии быстроразвивающихся рынков, такие как Бразилия, Индия, Нигерия и ЮАР, до сих пор не могут преодолеть серьезные препятствия на пути устойчивого экономического роста и сплочения общества. А видимое ослабление роли США в качестве глобальной державы и тот факт, что Вашингтонский консенсус не гарантирует развитие экономики, привели к власти авторитарных правителей в таких странах, как Филиппины, Таиланд и Турция, которые подорвали систему институциональных сдержек и противовесов, лежащих в основе либеральной демократии.
Котел или чайник? Конечно, сторонники либерального мирового порядка давно демонстрируют непоследовательность в смысле приверженности его принципам. Соединенные Штаты и их союзники, возможно, в целом обеспечивают уважение к власти закона и либеральному правлению в пределах своих границ, но главная внешнеполитическая цель – защищать безопасность и экономические интересы Запада, даже если их действия на международной арене подрывают доверие к либеральной системе международных отношений.
США часто действуют в одностороннем порядке или избирательно выполняют правила мирового порядка, который продвигают. Они вторглись в Ирак по спорному юридическому мандату, Конгресс США отказался ратифицировать Конвенцию ООН по морскому праву, равно как и ряд других многосторонних конвенций и договоров. В 2011 г. Великобритания, Франция и США помогли свергнуть ливийского лидера Муаммара Каддафи, выйдя за рамки мандата, выданного на основании Резолюции 1973 Совета Безопасности ООН, которая уполномочила принимать все необходимые меры для защиты гражданского населения. Западные правительства осудили Россию и сирийского президента Башара Асада за обстрелы густонаселенных кварталов в Сирии, а также многочисленные жертвы среди мирного населения, одновременно поддержав кровавую кампанию Саудовской Аравии в Йемене.
Стоит ли удивляться, что призывы к расширению либерального порядка толкуются его оппонентами как предлог для расширения политической власти Запада? Путин говорил на эту тему в октябре во время ежегодной конференции Дискуссионного клуба «Валдай». Он обвинил США в поддержке глобализации и безопасности «для себя, для немногих избранных, но не для всех». Нет ничего удивительного и в том, что главная многосторонняя организация мира, Совет Безопасности ООН, пребывает в ступоре и параличе из-за старых противостояний, раздираемая разногласиями между Китаем и Россией, с одной стороны, и Францией, Великобританией и США, с другой. В результате либеральные попытки изменить понятие государственного суверенитета, такие как введение обязательств по защите гражданского населения и создание Международного уголовного суда, так и не узаконены мировым сообществом. В качестве примера можно привести хроническую неспособность остановить насилие в Сирии и октябрьское заявление правительств Бурунди, Гамбии и ЮАР о том, что они не будут участвовать в работе суда. Даже Интернет, вроде бы способствовавший утверждению более либерального мирового порядка за счет наделения полномочиями не правительств, а отдельных людей, все больше оказывается во власти идеологической поляризации из-за национальных систем ограничения доступа, методов слежения и нарушения личной тайны.
Поддержание порядка Можно ли считать эти вызовы знамением конца либерального мирового порядка? Возможно, что нет. Устоявшиеся либеральные демократии не распадутся. Какие бы ни возникали внутренние изъяны, от неравенства до безработицы, они решают их с сильных позиций в отличие от развивающихся стран, многие из которых демонстрируют высокий уровень роста ВВП, но им еще нужно перейти от роста, основанного на экспорте и инвестициях, к росту, стимулируемому потреблением и инновациями. В западных демократиях предусмотрена возможность «выпустить пар», высказать разочарование и сменить политическое руководство. Их экономика функционирует относительно динамично и открыто, что способствует инновациям. Эти качества позволяют политическим институтам восстанавливать легитимность, а экономикам – возобновлять рост. Нелиберальным странам с жесткой вертикалью власти, таким как Китай и Россия, еще предстоит доказать, что их политические системы переживут этап переходной экономики.
И все же либеральные демократии не могут и дальше откладывать трудные политические решения. Если они хотят поддерживать либеральный международный порядок, для начала нужно исправить положение дел в своих странах. Необходимо повысить производительность труда, а также заработные платы, наращивать участие рабочей силы в рынке труда в условиях, когда новые технологии приводят к сокращению рабочих мест, обеспечить интеграцию иммигрантов в процессе управления стареющими обществами. А что касается Европы – осуществить переход от государства всеобщего благоденствия с централизованным финансированием к обществу всеобщего благоденствия с местным управлением, когда регионы, города и другие муниципалитеты распоряжаются большей частью налоговых поступлений, поэтому могут приспособить социальное обслуживание к местным нуждам. Либеральные правительства в состоянии найти ответ на эти вызовы, вкладывая больше средств в образование, улучшение материальной и цифровой инфраструктуры или изменение законодательства, которое не дает свободно развиваться предпринимательству и сдерживает рост в секторе услуг. Эти меры могут казаться скромными, но привлекательность и даже выживание либерального мирового порядка зависит от его способности обеспечить обществу более высокие дивиденды, нежели любое другое устройство.
Если либеральный мир вернется к истокам и сам не скатится к протекционизму, скорее всего, он обнаружит, что растущие незападные державы, главная из которых – Китай, захотят поддерживать существующий международный экономический порядок сравнительно открытых рынков и беспрепятственных инвестиционных потоков. В конце концов лишь путем непрерывной интеграции в мировые цепочки поставок товаров, услуг, человеческого капитала и знаний развивающиеся рынки смогут удовлетворить устремления разрастающегося среднего класса. Как отметил Джон Айкенберри в своей книге 2011 г. «Либеральный левиафан», США и Китай – две державы, которые вероятнее всего определят будущее мирового порядка. Обе они могут отказаться идти на компромисс по ключевым принципам внутреннего управления и национальной безопасности, но наилучшим образом смогут сосуществовать и процветать в рамках либерального мирового экономического порядка.
Следовательно, стабильное экономическое развитие Китая отвечает интересам Запада. Американские и европейские рынки товаров, услуг и инфраструктуры должны оставаться открытыми для прямых инвестиций из Китая при условии, что китайские компании будут соблюдать американские и европейские правила безопасности, прозрачности и защиты интеллектуальной собственности. Европейским странам следует применять тот же подход и к России при условии, что российские компании будут соблюдать правила ЕС. Взаимная приверженность либеральному международному экономическому порядку поможет западным правительствам и их нелиберальным партнерам сохранять открытыми пути сотрудничества для решения общих задач, таких как борьба с терроризмом и изменением климата, как это делали в течение последних нескольких лет Китай и США.
Тем временем европейские правительства и предприятия должны поддержать Китай в его усилиях связать Северо-Восточную Азию с Европой по евразийскому континенту: это неотъемлемое звено в серии инфраструктурных проектов, известных как «Один пояс, один путь». В 2016 г. впервые объем мировой торговли не рос в первом квартале, а во втором упал на 0,8%. Это отражает происходящее сегодня структурное снижение. Такие быстроразвивающиеся рынки, как Китай, производят больше продукции для внутренних рынков, а развитые страны частично репатриируют производство. На этом фоне наращивание инвестиций в инфраструктуру, которая свяжет процветающие прибрежные регионы Азии с неразвитыми провинциями в глубине материка, а затем с Европой, могло бы создать новые возможности экономического роста в либеральном и нелиберальном мире. Вместо того чтобы оспаривать подобные инициативы, Соединенным Штатам следует поддержать усилия региональных и многосторонних финансовых организаций, руководимых Западом (Всемирный банк, Европейский банк реконструкции и развития и Азиатский банк развития), по объединению с Азиатским банком инфраструктурных инвестиций и Новым банком развития (созданным странами БРИКС – Бразилией, Россией, Индией, Китаем и ЮАР). Тогда можно было бы осуществлять проекты, отвечающие экономическим интересам каждой страны, и при этом соблюдать принципы экологической и финансовой устойчивости.
С Россией будет труднее выстроить аналогичное сотрудничество. Российская система централизованного и непрозрачного политического и экономического управления делает более глубокую интеграцию несовместимой с рынком Евросоюза и системой, основанной на правилах. Перед лицом последних провокаций России страны НАТО начали военную мобилизацию, необходимую для поддержания высокого уровня готовности. Вероятно, трения ЕС и НАТО с Россией продолжатся, хотя избрание Трампа сулит перемены в американо-российских отношениях. И все же китайская инициатива создания новых связей в евразийской экономике может стать альтернативным способом взаимодействия с Россией для США и Европы.
Страны, построившие либеральный мировой порядок, сегодня слабее, чем были на протяжении трех поколений. Они больше не служат примером силы либеральных систем экономического и политического управления. Следовательно, автократические правительства могут попытаться установить альтернативный политический порядок, управляемый не законами и правилами, а силой. Но либеральные политики допустят ошибку, если призовут свои страны уйти в глухую оборону или прибегнуть к сдерживанию. Широкое противостояние сторонников либерального мирового порядка и тех, кто с ним не согласен, может случайно привести к прямому вооруженному конфликту. Либеральным странам нужно готовиться к эпохе неудобного сосуществования с нелиберальными странами, сотрудничая с ними в одних областях и конкурируя в других. В обозримом будущем мировой политический ландшафт будет разделен между либералами и государственниками, но процветание и внутренняя безопасность обеих групп зависят от либерального мирового экономического порядка. Время покажет, чья модель управления более устойчива. Если руководствоваться уроками истории, либеральная демократия остается лучшей альтернативой.
Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 1, 2017 год. © Council on Foreign Relations, Inc.